Глава LIХ. ОБСЛЕДОВАНИЕ ПЕЩЕРЫ
Охотники проспали долго и, когда проснулись, не могли определить, день сейчас или ночь. Они только гадали об этом, вспоминая, сколько времени прошло с тех пор, как они проникли в пещеру; но такого рода суждениям вообще нельзя доверять. И в самом деле, они сильно разошлись в своих предположениях: Карл считал, что они блуждают уже два дня и ночь, а по мнению его товарищей, они находились в пещере всего сутки. Карл приводил в доказательство тот факт, что они зверски проголодались, — значит, прошло много времени; кроме того, он уверял, что они спали именно ночью, ибо инстинкт подсказал им это время отдыха. Впрочем, Карл и сам сознавал всю шаткость второго своего довода: ведь после бессонной ночи они вполне могли заснуть в любое время дня. Возможно, однако, что Карл был и прав. Они долгое время блуждали взад и вперед и много раз отдыхали. Терзавшая охотников смертельная тревога гнала их вперед, и неудивительно, ведь они потеряли всякое представление о пройденных расстояниях и о времени, потраченном на бесплодные поиски.
Охотники долго возились, устанавливая лестницу, и день уже клонился к вечеру, когда они вошли в пещеру. Поэтому можно допустить, что они уснули лишь на вторую ночь после того, как попали в это мрачное подземелье. Так или иначе, они спали долго и крепко, хотя и неспокойно; им снилось, что на них нападают медведи и свирепые косматые яки. Они падали в бездонную пропасть и тщетно старались взобраться на высокие утесы. Впрочем, неудивительно, что в подобных обстоятельствах они видели такие страшные сны.<;br /> Пробуждение стало мучительным. Вместо радующего глаз солнечного света и синего утреннего неба они не увидели ничего — кругом царил мрак. Вместо пения птиц или просто веселых звуков они не услышали ничего — кругом стояла могильная тишина. В самом деле, эта пещера могла оказаться их могилой: сперва они будут здесь заживо погребены, но рано или поздно она станет усыпальницей, где будут покоиться их кости. Таковы были их мысли при пробуждении. Действительность оказалась ужаснее сновидений. Если отсутствие света не мешает человеку превосходно спать, то на аппетит оно влияет еще меньше. Трапеза снова состояла из сырой медвежатины без хлеба и соли. Насытившись, они принялись за дело, решив привести в исполнение замысел Карла. Он уже успел сообщить свой план товарищам. Они должны были делать вылазки во все стороны от того места, где был убит медведь. Отсюда расходилось лучеобразно множество проходов — они заметили это, когда факелы еще горели. Решено было исследовать их все, один за другим. Исследовать постепенно, отрезок за отрезком, пока не изучат проход, идущий в каком-нибудь направлении.
Шаг за шагом они будут ощупывать скалы по обе стороны прохода, пока не запомнят всех выступов или других ориентиров. Если ориентиров не окажется, то они их сделают, насыпая кучки камней или отбивая куски сталактитов топориком. Они хотели «переметить» все проходы, чтобы потом их узнавать, подобно тому как охотник отмечает свой путь в непроходимом лесу. Это была очень удачная мысль, и при известном терпении и настойчивости их усилия могли увенчаться успехом. При таком планомерном обследовании пещеры была некоторая надежда выбраться из нее — ведь нельзя рассчитывать на счастливую случайность, находясь в сложном лабиринте путаных ходов. Они знали, что для выполнения такого плана нужно время и терпение, но терпению все трое уже научились. Сооружение моста было хорошей школой. Возможно, что этот план потребует немного времени, но вполне вероятно, что его удастся осуществить не очень скоро. Они должны быть готовы и к тому и к другому. Но, скорее всего, пройдет немало времени, прежде чем они снова увидят солнечный свет. О, как они мечтали увидеть светлый круг у входа в пещеру, на который они едва взглянули, уходя в глубь прохода! Поэтому охотники решили избрать одно направление и тщательно обследовать данный проход, прежде чем входить в другие. Когда первый будет пройден до конца или они убедятся, что взяли неверное направление, они оставят его и начнут исследовать другой. Таким образом, рано или поздно они неизбежно найдут проход, который выведет их из этой гигантской «тюрьмы». Прежде чем приступить к работе, они еще раз подвергли испытанию Фрица, но пес ни за что не хотел расставаться с тушей, и, хотя Каспару порой удавалось увлечь его за собой на некоторое расстояние, он всякий раз возвращался назад к медведю. Убедившись, что Фриц не может быть их проводником, они отвязали его с поводка и приступили к выполнению плана. Они применили довольно остроумный способ: ощупывали стены, пока не обнаружили широкий проход, который вел из «зала», где они находились. Этот проход они решили обследовать в первую очередь. Чтобы не заблудиться на обратном пути, один из них оставался на определенном месте, а двое других шли вперед, по временам останавливаясь и отмечая свой путь. Если бы двое разведчиков свернули в неправильном направлении и заблудились, они стали бы кричать — и третий указал бы им дорогу.
Таким образом они продвигались без особых затруднений, но очень медленно. Вы можете подумать, что они могли бы идти быстрее, зная, что не заблудятся на обратном пути. Но по дороге встречалось множество препятствий. Каждый боковой проход — а их были десятки — нужно было как-то отметить для будущих разведок, и знаки следовало сделать очень приметные, на что требовалось довольно много времени. Отметки делались на небольшом расстоянии друг от друга, чтобы их легче было найти на обратном пути. Приходилось также перебираться через большие валуны и переправляться через трещины, повсюду пересекавшие их путь, — все это тоже отнимало время. Итак, они продвигались медленно и с большой осторожностью, и, когда настала ночь, то есть когда они устали и проголодались, по их расчетам, они прошли примерно полмили. За эти долгие, трудные часы их не порадовал ни один луч света, но, когда они вернулись к месту отдыха, в сердце у них теплилась надежда. Завтра или послезавтра, или днем позже — не все ли равно! — они твердо верили, что снова увидят солнце.
Глава LX. ЗАГОТОВКА МЕДВЕЖАТИНЫ
Их тревожил вопрос о пище: надолго ли хватит медвежатины? Медведь был большой и жирный, в этом можно было убедиться на ощупь, и если они будут есть его понемногу, то его хватит надолго. Но как сохранить мясо? Если тушу оставить неободраниой, мясо вскоре испортится, хотя не так скоро, как на открытом воздухе: в достаточно глубоком погребе мясо сохраняется лучше, чем когда оно выставлено на солнечный свет… Хотя местами в пещере имелась вода, но в основном там было очень сухо. Камни повсюду были сухие, а в некоторых местах покрыты слоем пыли. Они заметили это, еще когда преследовали медведя. Приблизившись с факелами к месту побоища, они увидели, что медведь и собака окутаны облаком пыли. О сухости воздуха можно было судить и по тому, что у них пересыхало в горле. Опасаясь, что мясо может испортиться, прежде чем они выберутся из пещеры, охотники начали придумывать способ его сохранить. Соли у них не было, так что о засолке не могло быть и речи. Будь у них материал для костра, они могли бы обойтись и без соли, прокоптив мясо; но дрова было так же трудно найти, как и соль. Находись они на открытом воздухе, под горячим солнцем, они могли бы высушить мясо так, что оно сохранялось бы долгие месяцы. Увы, солнечные лучи были столь же недоступны, как соль и дрова! Обнаружив чрезвычайную сухость воздуха, они подумали, что если нарезать мясо тонкими ломтиками и развесить их или разложить по камням, то оно может долго сохраняться — продержится дольше, чем если бы лежало сплошной массой.
Эту мысль подал Оссару, и мысль была удачной. Во всяком случае, невозможно было придумать ничего лучшего, и после зрелого размышления они принялись заготавливать мясо. Но где достать огня? Как ободрать медведя, не видя его? Как резать и раскладывать мясо? Задача эта была не из трудных и отнюдь не смущала наших искателей приключений. К этому времени они уже освоились с темнотой, а Оссару ничего бы не стоило ободрать медведя. Итак, с помощью товарищей, державших тушу в правильном положении, он начал работать своим острым ножом почти так же ловко, как если бы ему светила дюжина свечей, и, сняв мохнатую шкуру, отложил ее в сторону на камни. Разрезать мясо на полоски и ломтики было нетрудно, хотя это заняло много времени, так как приходилось работать с величайшей тщательностью: слишком толсто нарезанное мясо быстрее бы испортилось. Но шикари был очень опытен в этом деле и так ловко справился со своей задачей, что, если бы вынести нарезанные куски на свет, никто не догадался бы, что они сделаны в темноте. Ломтики, нарезанные Оссару, переходили в руки его товарищей, а те, расстелив на земле шкуру шерстью вверх, раскладывали их. Возник вопрос, как лучше высушить мясо, — разложить на камнях или развесить на бечевках. — Развесить, конечно, лучше, — подал мысль Оссару, и все с ним согласились.
Они считали, что таким образом мясо высохнет быстрее; кроме того, оно не попадется Фрицу, который, если за ним не усмотрят, может прокрасться к туше и истребить чуть не половину всего запаса. Как бы то ни было, лучше держать мясо подальше от него. Но как это осуществить? Где достать веревок? У них не было ни шестов, ни веревок, чтобы протянуть между шестами. Правда, у Оссару имелась длинная веревка, которую он свил из пеньки, когда готовил свою сеть, но ее все равно бы не хватило. Для такого количества мяса нужно было много ярдов веревки. Что же делать? — Разрезать шкуру на полоски! — воскликнул Каспар. Сказано — сделано. Сырую медвежью шкуру растянули на камнях, нарезали из нее ремней шириной около дюйма, и когда их связали вместе, то получился ремень длиной от одной стены большого «зала» до другой. Концы его прикрепили к скале: один перекинули через высокий камень, другой положили на небольшой выступ и закрепили, придавив тяжелым обломком, — таким образом ремень протянули через весь «зал» наподобие веревок для сушки белья. Испытав его прочность и убедившись, что он пригоден для намеченной цели, они стали приносить мясо, кусок за куском, и аккуратно развешивать его на ремне. Когда на ремне уже не оставалось свободного места, пришлось сделать второй ремень; как и первый, его прикрепили к камням. На него повесили остальное мясо. Дневной труд был закончен; правда, охотники не знали — ночь это или день, но они долго работали и, закончив работу, рады были отдохнуть. Поужинав, они улеглись, намереваясь проспать лишь несколько часов, а затем встать и с новыми силами устремиться на поиски солнца и свободы.
Часть 7.
Глава LXI. СНОВИДЕНИЯ
Люди, находящиеся в темноте, всегда мечтают о свете, и Карлу приснилось, что в пещере вдруг стало светло. Ее стены и своды заискрились алмазным блеском; он мог разглядеть все закоулки, все расходящиеся отсюда проходы и коридоры. Но ни он, ни его товарищи не удивлялись свету — только радовались, что смогут найти выход. И вот, без сожаления бросив межвежью тушу, пройдя множество галерей и «залов» (некоторые из них они пробежали в погоне за медведем и узнавали теперь), они достигли наконец входа в пещеру и снова увидели небо и солнце. Эта развязка так взволновала Карла, что он проснулся, громко вскрикнув от радости. Но его восторг быстро сменился разочарованием. Все это было только сном — обманчивой иллюзией, действительность была по-прежнему мрачной и безотрадной. Восклицание Карла разбудило его товарищей, и он почувствовал, что Каспар очень возбужден. Он не видел брата, но сразу понял это по его голосу.
— Я видел сон, — сказал Каспар, — странный сон!
— Сон? Что же тебе приснилось?
— О! Я видел во сне свет! — ответил Каспар.
В сердце Карла шевельнулось что-то похожее на суеверный страх. Неужели Каспару приснилось то же, что и ему?
— Какой же это свет, Каспар?
— О! Яркий свет, который может вывести нас отсюда! Но пусть меня повесят, если это мне приснилось! Клянусь честью, брат, я уже наполовину проснулся, когда эта мысль пришла мне в голову! Ведь правда замечательная мысль?
— Какая мысль? — спросил Карл, изумленный и несколько встревоженный, — ему пришло в голову, что Каспар во сне лишился рассудка.
— Какая же это мысль, Каспар?
— О чем же мне думать, как не о свечах!
— О свечах? О каких свечах? «Ну конечно, — с ужасом подумал Карл, — бедняга помешался! Эта ужасная тьма свела его с ума… «
— Ах, я еще не рассказал тебе свой сон, если только это был сон! Я сам не знаю, что говорю… Не помню себя от радости! Мы не будем больше ходить ощупью в этой проклятой темноте — у нас будет свет… много света, обещаю вам! Как это мы до сих пор об этом не подумали!
— Но в чем дело, брат? Что ты видел во сне? Расскажи!
— Теперь, когда я окончательно проснулся, мне кажется, что это был не сон или, вернее, не совсем сон. Я думал об этом, засыпая, вот и увидел свои мысли. Помнишь, брат, я тебе говорил, что, когда я размышляю над каким-нибудь вопросом, ко мне нередко приходит решение в полусне; так было и на этот раз. Я уверен, что нахожусь на верном пути.
— На каком же это верном пути, Каспар? Уж не выведет ли нас этот путь из пещеры?
— Надеюсь, что да.
— Но что же ты предлагаешь?
— Заняться производством сальных свечей.
— Производством свечей?! «Бедный мальчик! — снова подумал Карл. — Так оно и есть — бедняга потерял рассудок!.. » Но, конечно, он не высказывал вслух своих грустных мыслей.
— Да, именно этим производством… — продолжал Каспар все тем же слегка шутливым тоном. — И наделать побольше свечей.
— А из чего же ты сделаешь свечи, милый Каспар? — спросил Карл, делая вид, что сочувствует идее брата, — он боялся ему противоречить, чтобы не раздражать больного.
— Ну конечно, из медвежьего жира! — заявил Каспар.
— Вот как! — воскликнул Карл. Он сразу изменил тон, заметив, что в этом безумии есть своя логика.
— Ты говоришь — из медвежьего жира?
— Ну конечно. Карл! Ведь его брюхо битком набито жиром. Почему бы нам не наделать из жира свечей, которые помогут нам выбраться из этого чудовищного каменного лабиринта?
Карл уже больше не думал, что его брат сошел с ума. Он понял, что Каспара осенила замечательная мысль. И хотя он еще не знал, как ее привести в исполнение, было ясно, что это не пустая выдумка.
Глава LXII. НАДЕЖДЫ
Оссару разделил радость своих друзей, и все трое стали обсуждать предложение Каспара и способы его выполнения. Но ни Карлу, ни Оссару не пришлось высказывать своего мнения, так как изобретатель уже как следует обдумал свой план. В самом деле, он думал о свечах перед сном, а потому, когда проснулся, ему показалось, что он увидел это во сне. Когда они разрезали на ломтики медвежатину, у него зародилась мысль о свечах из медвежьего жира.
— Представьте себе, — начал Каспар, — мне пришла в голову эта мысль, когда мы с Оссару разделывали тушу медведя. Когда я брал в руки некоторые куски, то чувствовал на ощупь жир. Тут я спросил себя, не может ли гopeть медвежий жир. Ведь в брюхе медведя пропасть жира, а из него можно делать свечи. Только будет ли он гореть? Вот какой вопрос меня занимал. Я боялся, что если не вытопить жира и не вставить в него фитиль, то гореть он не будет. Но откуда достать огонь, чтобы вытопить жир, и где взять для него сосуд? Вот в чем загвоздка!
— К сожалению, это так, — сказал Карл разочарованным тоном.
— Так думал и я и совсем было оставил эту мысль. Даже вам ничего не сказал. Я ведь знал, что мы не можем наделать дров из камней, и мне стало ясно, что я зашел в тупик.
— Да, в тупик, — машинально повторил Карл.
— Да нет же, брат, нет! — возразил Каспар. — Слушай дальше. Я никак не мог отделаться от этой мысли и продолжал размышлять. Как добыть огонь, чтобы вытопить жир? Я знал, что ничего не стоит высечь искру, ведь у нас есть трут и порох. Но где взять топлива для костра и сосуд, чтобы собрать жир? Сначала я думал исключительно об огне. Если только нам удастся развести костер, можно обойтись и без сосуда — мы можем нагревать тонкий, плоский камень и понемногу топить на нем жир. Если нельзя сделать настоящие свечи, можно обмакнуть в жир фитиль, и получится светильня. Я знал, что у нас есть фитиль, — я вспомнил про длинную веревку, которую сделал Оссару из пеньки. Она отлично сойдет. Со всеми этими задачами легко справиться, но труднее всего добыть дров для костра.
— Очень остроумно, Каспар! Признаюсь, мне это никогда не пришло бы в голову. Продолжай, брат!
— Так вот, друзья мои, я нашел дрова!
— Браво! Молодец! — воскликнули в один голос Карл и Оссару.
— Ты нашел дрова?
— Да, я придумал, как их достать, в тот момент, когда засыпал, а потом мне показалось, что я видел это во сне. Когда я начал просыпаться, то снова принялся об этом думать — и придумал сосуд, в котором можно топить жир. Мне думается, нам удастся его сделать.
— Ура! Вот это замечательно!
— Сейчас вам расскажу свой способ. Я все время его обдумывал, пока говорил. Может быть, вы мне еще что-нибудь подскажете. Но вот что я предлагаю.
— Говори, Каспар, поскорей! — У нас два ружья. У Оссару копье, топорик, лук и полный колчан стрел. К счастью, колчан тоже бамбуковый, толстый и сухой, как трут. Итак, я предлагаю прежде всего расщепить топориком приклады ружей вместе с шомполами — мы сделаем другие, когда выберемся отсюда, — а также древко копья, лук, стрелы и колчан… Ничего, Оссару, ты потом сделаешь новые… Этого материала у нас хватит на большой костер, на котором мы сможем натопить сколько угодно жира…
— Хорошо, — перебил его Карл. — Но где мы возьмем котел?
— Сначала это мне тоже казалось непреодолимой трудностью, — ответил молодой изобретатель, — но внезапно я вспомнил про свою пороховницу; ты знаешь, ведь она патентованная и крышка у нее отвинчивается. Мы можем снять крышку, высыпать порох в карман и пустить в ход пороховницу. Жаль только, что она мала. Ну что ж, можно топить сало маленькими порциями.
— Значит, ты предлагаешь наделать из веревки фитилей и обмакивать их в растопленный жир? — Ничуть не бывало, — отвечал торжествующим тоном Каспар, — ничего мы не будем макать! Правда, сперва я подумывал о светильне, но она меня не удовлетворила. У нас будут настоящие свечи — литые! — Как — литые свечи? Как же ты их сделаешь? — Со временем узнаете. Когда Оссару собирался поймать тигра, он не захотел нам открыть свой план, и в отместку ему я тоже покамест ничего не скажу. Ха-ха-ха! И Каспар залился веселым смехом. Они смеялись в первый раз с тех пор, как вошли в пещеру; впервые под ее мрачными сводами раздавался человеческий смех.
Глава LXIII.
ИЗ МРАКА К СВЕТУ
Не теряя времени, все трое принялись за работу под руководством Каспара. Первым делом они разобрали ружья, вывинтили замки, отделили от ложа все железные части. Затем осторожно сняли ложе и раскололи топором на мелкие щепки, не пощадили даже шомполов, сохранив их головки и шурупы. У охотников теперь была твердая надежда выбраться из пещеры. И они знали, что им еще пригодится ценное оружие, которое они сейчас разрушают. Поэтому они не выбрасывали ни одной части, которую нельзя было бы впоследствии заменить: пожертвовали только деревом, но тщательно сохранили все железные части, до малейшего гвоздика и винтика; отделив от дерева, их собрали и связали в один пакет. Затем так же разделались с оружием Оссару. С копья сняли наконечник, а древко разрубили на куски. С лука сняли тетиву и превратили его в щепки, затем разломали стрелы и расщепили колчан. Это был прекрасный горючий материал, который должен был вспыхнуть, как порох. Неожиданно у них оказались еще новые ресурсы топлива. Охотники вспомнили о длинных рукоятках, приделанных к факелам, — они были сделаны на манер ручек для метлы. Когда факелы догорели, рукоятки бросили, и, вероятно, они валялись где-нибудь поблизости. Все трое принялись шарить по земле и вскоре нашли рукоятки, из которых получилось довольно много смолистых сосновых щепок. Это была большая удача — им не хватало как раз сосновых щепок, чтобы разжечь огонь. Хорошо просушенные и пропитанные смолой, стекавшей с горящих факелов, они должны были мгновенно воспламениться. Когда собрали все топливо, получилась порядочная груда. Решили покамест пощадить топорик Оссару. С него можно будет в любую минуту снять ручку, но, вероятно, это не понадобится.
Однако было очевидно, что, если разжечь обычный костер, дрова сгорят, прежде чем они успеют отлить свечи. Вот будет беда! Необходимо было принять меры во избежание такой катастрофы. Поэтому они сложили небольшой очаг, дюймов шести-восьми в поперечнике. Его быстро соорудили извалявшихся кругом камней. В очаг положили лишь немного дров. Как известно, очаг требует гораздо меньше топлива, чем костер. Весь жар направляется кверху, и сосуд, поставленный над огнем, получает вдвое больше тепла, чем если бы он висел над костром, где пламя мечется во все стороны. Вскоре они сообразили, что, когда дерево разгорится, можно замедлить процесс горения, положив сверху куски медвежьего сала. Таким способом они не только продлят горение дерева, но и получат более жаркий огонь. Мысль была очень удачная — теперь им должно было хватить топлива. Очаг суживался кверху; отверстие было сделано как раз по размерам пороховницы..
Работали сначала без света. Но вот очаг был сложен. На дно его положили щепки, высекли искру из кремня, подожгли трут, поднесли его к просмоленным сосновым щепкам — и через мгновение обширный зал озарился ярким пламенем, стены его заискрились, словно усыпанные алмазами. Освещение позволило значительно ускорить работу. Все стали действовать увереннее. Склонившись над тушей, Оссару вырезал из нее большие куски жира и раскладывал их на камнях. Карл поддерживал огонь в очаге. Когда он подбросил в пламя несколько кусков жира, оно стало гореть ярко и ровно. Каспар, стоя рядом, что-то проделывал со своей двустволкой. Что делает Каспар с ружьем? Конечно, оно сейчас никуда не годится без замка и без ложа! Ошибаетесь! Именно теперь оно стало полезным и даже незаменимым. Понаблюдайте немного за Каспаром, и вы увидите, что он возится со стволами. Смотрите! Вот он отвинтил оба бойка и продевает в каждый из стволов по куску бечевки. Это и есть фитили, приготовленные из пеньковой веревки. И мне нечего говорить вам, как намерен Каспар использовать свои превосходные стволы: ведь вы уже сами теперь догадались. «Свечные формы! » — воскликнете вы. «Разумеется, свечные формы, — отвечу я. — Это будут замечательные формы, лучших не бывает! «
Итак, работа продолжалась: фитили были вставлены, и, как только первая порция жира была вытоплена, его влили в один из стволов. Эта процедура повторялась несколько раз, пока, ко всеобщему восторгу, оба ствола не наполнились доверху. Правда, они были еще горячие, и жир внутри совсем жидкий. Приходилось терпеливо ждать, пока они остынут и свечи затвердеют. Чтобы ускорить остывание, стволы отнесли в проход, где со сводов капала холодная вода, и поставили вертикально, чтобы вода стекала вдоль стволов; затем вернулись к очагу. Огонь в нем немедленно погасили, оставив лишь несколько искорок, чтобы его можно было снова разжечь. Необходимо было экономить топливо, так как они намеревались отлить еще две свечи. У них оставалось достаточно топлива, чтобы вытопить жира еще на две свечи; веревки для фитилей тоже должно было хватить, а жира в огромной туше было более чем достаточно. Вы спросите: почему не пустили в ход ствол от ружья Карла? Это легко объяснить. У Карла была винтовка, и ee нарезной ствол не годился для этой цели. Если бы они вздумали отливать в нем свечу, то ее невозможно было бы вытащить, и их труды пропали бы даром. Пока остывали стволы, охотники занялись изготовлением фитилей из пеньковой веревки. Затем они поджарили на маленьком огне несколько кусков медвежатины, с аппетитом их съели и почувствовали новый прилив сил.
Они терпеливо ждали, пока остынут стволы и можно будет вынуть свечи. Ждать пришлось довольно долго; наконец стволы сделались холодными, как лед, а жир внутри окончательно затвердел. Тогда снова в очаг подбросили дров, слегка разогрели железные формы и начали медленно извлекать из них свечи. У всех троих вырвался крик радости, когда появился белый стержень, медленно и плавно выходивший из ствола. Так же удачно вытащили вторую свечу. Теперь к их услугам были две огромные свечи, длиною в три фута. Их тут же испытали, и оказалось, что обе превосходно горят. Через некоторое время появились еще две свечи. Теперь в распоряжении охотников был запас свечей, которого могло хватить на сто часов. Они могли бы наделать и еще свечей — у них оставалось достаточно жира и топлива, — но и этих было вполне достаточно. Разве за сто часов они не выберутся на солнечный свет! И они увидели его гораздо скорее: не прошло и восьми часов, как они уже выбрались из пещеры. Я не буду описывать подробно их странствования по сводчатым переходам этой гигантской пещеры. Достаточно сказать, что они наконец увидели яркое, как метеор, пятно, указывавшее на выход из пещеры. Бросив свечи, они ринулись вперед и с восхищением смотрели на сияющие небеса…
Глава LXIV.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Вы можете подумать, что после такого опасного приключения в огромной пещере охотники никогда больше не вступят под ее мрачные своды. Разумеется, они ни за что бы туда не вернулись, если бы существовал выход из долины, которая стала их тюрьмой. Но они все еще надеялись, что один из ходов пещеры выведет их по ту сторону горы. Упорно цепляясь за эту надежду, они решили тщательно обследовать пещеру и целую неделю занимались приготовлением больших факелов и отливкой свечей. Заготовив их в достаточном количестве, они отправились на разведку. День за днем, упорно и методически они обследовали пещеру. Но попытки их не увенчались успехом. Второго выхода из нее не существовало. Прошло несколько недель. Охотники побывали во всех закоулках этого гигантского лабиринта, исследовали все его проходы и, лишь когда убедились, что все они заканчиваются тупиком, отказались от своей затеи. Итак, они вышли из пещеры, решив больше в нее не возвращаться. Теперь у них уже не оставалось надежды выбраться из долины. В полном отчаянии все трое уселись на камнях у входа в пещеру. Долго сидели они молча. У всех была одна и та же мысль — печальная мысль о том, что они навсегда отрезаны от всего света и больше никогда не увидят человеческих лиц, кроме лиц своих товарищей. Каспар первым нарушил молчание. — О, — простонал он, — какая ужасная судьба! Здесь суждено нам прожить всю жизнь, здесь мы и умрем — вдали от родины, от людей, в полном одиночестве! — Нет, Каспар, — возразил Карл, пытаясь подбодрить брата, — это нельзя назвать одиночеством! Нас здесь трое, и мы будем поддерживать друг друга. Постараемся же найти какой-нибудь другой выход, а пока эта долина пусть будет нашим домом!
Примечания
1 Линней Карл (1707 — 1778) — шведский естествоиспытатель, создатель основы научной классификации животного и растительного мира.
2 Геккеровская шляпа. — Геккер Фридрих (1811 — 1881) — немецкий буржуазный демократ, республиканец. Один из руководителей восстания в Бадене (1848).
3 Блюхеровские сапоги. — Блюхер Гебхард Лебрехт (1742 — 1819) — прусский фельдмаршал времен войн с Наполеоном.
4 Немврод — по библейской легенде, основатель Вавилонского царства и знаменитый охотник.
5 С а и б — господин, хозяин.
6 Небесная империя — так в старину называли Китай.
7 Кварта — мера сыпучих и жидких тел разной величины в некоторых странах, в Англии равняется 1, 14 литра.
8 Брама, Вишну и Шива — три основных божества в браманистской (индусской) религии.
9 Аргус — в древнегреческой мифологии стоокий великан, который охранял возлюбленную Зевса — Ио, превращенную в белую корову.
10 Гекатомба — у древних греков — жертвоприношение богам из ста быков; позднее — всякое большое общественное жертвоприношение.
If you enjoyed this article, please consider sharing it!
